Императрица Мария (1913). Линейный корабль "императрица мария" черноморского флота

Флагман флота, линкор нового поколения, превосходивший предшественников скоростью, бронированием, огневой мощью, дальностью стрельбы. Вступление в строй «Императрицы Марии» и ее братьев-линкоров полностью перевернуло ситуацию на театре военных действий, сделало Россию полновластной хозяйкой Черного моря. И неожиданная гибель - не в бою в открытом море, а дома, на собственной базе, в родной Севастопольской бухте. «Известия» вспоминают о трагедии флагмана и нераскрытой тайне его гибели.

«Императорская» семья

В истории военно-морского искусства не раз бывали переломные моменты, когда технические новшества полностью перечеркивали сложившиеся тактические каноны. Одним из таких рубежей стала Русско-японская война - первое крупное столкновение броненосных эскадр ХХ века. К сожалению, в роли наглядного пособия пришлось выступить нашему флоту, но опыт, столь дорого обошедшийся Российской империи, был всесторонне проанализирован, и надлежащие выводы были сделаны. Прежде всего они касались того, что исход сражений в современной войне на море решают мощные бронированные суда с дальнобойной крупнокалиберной артиллерией. В мире началась «дредноутная лихорадка».

Первый корабль такого типа был построен в Англии в 1906 году, а его название «Дредноут» (Dreadnought - «Бесстрашный») стало общим для всего типа кораблей. Он отличался от броненосных предшественников тем, что на нем были орудия в основном главного калибра (12 дюймов, или 305 мм), причем их было не 2–4, как у броненосцев, а 10–12. В России первые четыре корабля такого класса (линкоры типа «Севастополь») были заложены в 1909 году на верфях Санкт-Петербурга. Все они вошли в состав Балтийского флота еще до начала мировой войны. Но нужно было укомплектовать и Черноморский флот - второй вероятный морской театр грядущего большого конфликта, тем более что Турция, наш главный вероятный противник, существенно укрепила свои силы.

В первом десятилетии ХХ века Россия имела довольно значительное преимущество перед Турцией благодаря броненосцам типа «Пересвет» (например, знаменитый «Князь Потемкин», переименованный потом в «Пантелеймона») и более новых, типа «Евстафий». Это были мощные корабли с несколькими 305-миллиметровыми орудиями главного калибра, но тихоходные и уже достаточно устаревшие технически. Всё изменилось в 1910 году, когда Турция закупила в Германии два современных линейных корабля «преддредноутного» типа и восемь новейших эскадренных миноносцев. Кроме того, Турция, которая на тот момент еще не определилась с союзниками в грядущей войне, подписала с Англией контракт на постройку трех современных дредноутов, которые предполагалось ввести в строй в 1913 - начале 1914 года. Это диаметрально меняло соотношение сил, и российское правительство срочно вынуждено было озаботиться укреплением броненосной эскадры Черного моря.

Поскольку мощности столичных заводов были заняты, решено было строить корабли на Черном море. Но после тщательной проверки выяснилось, что ни одно предприятие военного ведомства корабли такого размера построить не в состоянии. Единственными предприятиями, способными выполнить заказ, оказались верфи завода «Наваль», принадлежавшего бельгийскому акционерному обществу, и предприятие Русского судостроительного общества «Руссуд». Оба завода находились в Николаеве и были частными. Им и был отдан контракт более чем на 100 млн рублей, подразумевавший постройку четырех дредноутов. Сначала двух - «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая», а сразу за ними еще двух - «Император Александр III» и «Император Николай I». Контроль за строительством осуществляло военно-морское ведомство.

Чтобы ускорить работы, решили не создавать новый проект, а несколько модернизировать балтийские линкоры типа «Севастополь». Черноморские дредноуты были чуть медленнее (не 23, а 21 узел), что было не принципиально для ограниченного площадью Черного моря театра военных действий, зато лучше бронированы. Главным оружием были 12 расположенных в четырех башнях 305-миллиметровых орудий, способных отправлять снаряды весом в полтонны более чем на 20 км. В июне 1911-го года первый корабль серии, названный именем матери государя, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, был заложен, а уже в октябре 1913-го его спустили на воду. Еще полтора года ушли на достройку, вооружение и флотскую приемку.

«Императрица Мария» вошла в Севастопольскую бухту днем 30 июня 1915 года, едва завершив ходовые испытания. Но было уже некогда - прорвавшиеся в Черное море переданные Турции немецкие крейсера «Гебен» и «Бреслау», пользуясь почти трехкратным преимуществом в скорости перед нашими броненосцами, буквально терроризировали торговые коммуникации. С вводом в строй двух «Императриц» («Екатерина Великая» была принята в состав флота в октябре 1915-го) немецким рейдерам стало не до смеха - наши линкоры лишь немного уступали противнику в скорости, зато значительно превосходили его в огневой мощи и дальнобойности пушек. В январе 1916 года «Гебен» встретился с «Императрицей Екатериной» и едва унес ноги, получив несколько попаданий с дистанции 22 км. Спастись ему удалось исключительно благодаря опустившейся темноте, под прикрытием которой рейдер проскользнул в Босфор.

«Императрица Мария» стала флагманом - на ней держал флаг адмирал Александр Васильевич Колчак, принявший командование флотом летом 1916-го. В этом была некоторая историческая преемственность, ведь так же назывался флагман Павла Степановича Нахимова, на котором прославленный адмирал громил турок в Синопской битве. 90-пушечный красавец-парусник вместе с другими кораблями эскадры был затоплен в Севастопольской бухте, и кто мог тогда подозревать, что его наследник-дредноут повторит эту судьбу.

«Было сделано всё возможное...»

20 октября 1916 года, примерно в 6 часов 15 минут утра, жители прибрежной части Севастополя, а также экипажи кораблей, стоявших на якорях и у пирсов в Южной и Северной бухтах гавани, были потрясены звуком взрыва огромной мощности. Источник его стал очевиден сразу: над носовой частью «Императрицы Марии» поднялся огромный 300-метровый столп черного дыма.

В считаные минуты матросы и офицеры экипажей привели корабли в боевую готовность, ночевавшие в городе моряки бегом возвращались на борт, жители сравнительно небольшого тогда города высыпали на возвышенности и набережные. Было видно, что в том месте на носу горящего корабля, где находилась первая орудийная башня главного калибра, фок-мачта с боевой рубкой и передняя дымовая труба, образовалась громадная дыра... Затем последовала серия новых взрывов - всего их было 25. Экипаж флагмана с первой минуты боролся с огнем, а портовые буксиры оттаскивали подальше от горящего линкора пришвартованные рядом «Евстафий» и «Екатерину Великую». Спасательную операцию возглавил лично адмирал Колчак, который прибыл на место буквально через несколько минут после первого взрыва.

Но героические попытки моряков спасти корабль успехом не увенчались. Взрывы продолжались, и вскоре громадный дредноут начал заваливаться на правый борт, а затем резко перевернулся вверх килем и затонул. С момента начала пожара прошло около часа.

В пожаре погибли более 300 моряков. Кто-то был сразу убит взрывами и потоком огня, другие задохнулись в густом дыму, кто-то оказался блокирован в помещениях и утонул вместе с кораблем. Многие умерли в госпиталях от страшных ожогов. Корабль был полностью загружен углем, мазутом и боеприпасами, которые постепенно взрывались по мере продвижения огня. И если бы не самоотверженные действия экипажа «Императрицы Марии» и флотских команд, всё могло обернуться гораздо хуже - скорее всего, дело не завершилось бы потерей одного корабля...

Вот телеграмма адмирала Колчака начальнику Генерального морского штаба Ставки адмиралу Александру Ивановичу Русину, отправленная в день катастрофы:

«Секретно № 8997

7 (20-го по новому стилю. - «Известия») октября 1916 года.

Пока установлено, что взрыву носового погреба предшествовал пожар, продолжавшийся ок. 2 мин. Взрывом была сдвинута носовая башня. Боевая рубка, передняя мачта и труба взлетели на воздух, верхняя палуба до второй башни была вскрыта. Пожар перешел на погреба второй башни, но был потушен. Последовавшим рядом взрывов, числом до 25, вся носовая часть была разрушена. После последнего сильного взрыва, ок. 7 час. 10 мин., корабль начал крениться на правый борт и в 7 час. 17 мин. перевернулся килем вверх на глубине 8,5 сажени. После первого взрыва сразу прекратилось освещение и нельзя было пустить помпы из-за перебитых трубопроводов. Пожар произошел через 20 мин. после побудки команды, никаких работ в погребах не производилось. Установлено, что причиной взрыва было возгорание пороха в носовом 12-м погребе, взрывы снарядов явились как следствие. Основной причиной может быть только или самовозгорание пороха, или злоумышление. Командир спасен, из офицерского состава погиб инженер-механик мичман Игнатьев, нижних чинов погибло 320. Присутствуя лично на корабле, свидетельствую, что его личным составом было сделано всё возможное для спасения корабля. Расследование производится комиссией. Колчак».

В тот же день в столице была назначена комиссия Морского министерства, которую возглавил член Адмиралтейств-совета, адмирал Николай Матвеевич Яковлев - уважаемый моряк, в свое время капитан флагмана Тихоокеанского флота броненосца «Петропавловск». Вошел в состав комиссии и создатель дредноутов типа «Севастополь» знаменитый русский кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов. Через несколько дней приехал в Севастополь и военно-морской министр адмирал Иван Константинович Григорович. Комиссия работала тщательно, но ее возможности оказались ограничены. С одной стороны, были допрошены практически все участники событий, с другой - вещественных доказательств почти не было, поскольку документы ушли на дно, а экспертизы стали невозможны.

Адмирал Александр Васильевич Колчак

С самого начала отрабатывались три версии: взрыв самопроизвольный, вызванный техническими причинами либо небрежностью, и диверсия. Доклад комиссии не исключил ни одного из вариантов, одновременно выявив ряд служебных нарушений или скорее случаев халатности. Все они не были критичными и являлись следствием несоответствия уставных требований и реалий военного времени. Где-то недолжным образом хранились ключи от помещений с пороховыми зарядами или некоторые отсеки для упрощения службы оказались незапертыми. Моряки ночевали в необорудованном помещении боевой башни, но это было вынужденным, поскольку на корабле всё еще шли ремонтные работы. В них участвовали до 150 инженеров и рабочих, которые каждый день поднимались на борт и сновали по судну - соблюдение всех требуемых уставом норм безопасности в таких условиях вряд ли было возможно. И вполне логичными выглядят объяснения старшего офицера линкора, тогда капитана 2-го ранга Анатолия Вячеславовича Городысского, данные им комиссии: «Требования устава находились в совершенно другой плоскости, чем требования, предъявляемые каждой минутой жизни корабля. Всегдашние (или, вернее, частые) попытки совместить эти плоскости были почти всегда болезненными и производили часто впечатление тормозящего дело педантизма».

Окончательным итогом работы комиссии стало следующее глубокомысленное заключение: «Прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся при следствии обстоятельства».

Диверсия или халатность?

Адмирал Колчак в диверсию не верил. Но морской министр Григорович был уверен в обратном: «Личное мое мнение, что это был злонамеренный взрыв при помощи адской машины и что это дело рук наших врагов. Успеху их адского преступления способствовал беспорядок на корабле, при котором ключи от погребов имелись в двух экземплярах: один висел в шкафу при часовом, а другой был на руках у хозяина погребов, что не только незаконно, но и преступно. Кроме того, оказалось, что по просьбе артиллерийского офицера корабля и с ведения первого его командира завод в Николаеве уничтожил крышку люка, ведущего в пороховой погреб. При такой обстановке немудрено, что кто-нибудь из подкупленных лиц, переодетый матросом, а, может быть, и в блузу рабочего, попал на корабль и подложил адскую машину.

Другой причины взрыва я не вижу, а следствие выявить не может, и все должны идти под суд. Но так как под суд должен идти и Командующий флотом, то я просил государя отложить оный до окончания войны, а теперь отрешить от командования судном командира корабля и не давать назначения тем офицерам, которые причастны к открывшимся беспорядкам на корабле» (Цит. по: Григорович И.К. «Воспоминания бывшего Морского министра»).

Работы по подъему «Императрицы Марии» начали еще в 1916-м, но Гражданская война не позволили завершить их и продолжить расследование. В 1918 году всплывший под давлением закачанного в отсеки воздуха корпус корабля отбуксировали в док, осушили, перевернули, выгрузили боеприпасы и сняли вооружение. Советская власть планировала восстановить линкор, но средств не нашлось. В 1927 году останки судна продали на металл.

Со временем свидетели событий на «Императрице» и участники расследования стали возвращаться к трагическим моментам 20 октября 1916 года. Постепенно стали раскрываться и некоторые другие подробности, которые членам комиссии известны быть не могли.

«Таких, как я, не расстреливают»

В 1930-е годы на юге СССР была раскрыта тайная шпионская организация, которую возглавлял некто Виктор Эдуардович Верман. Предвидим хор возмущенных голосов, но дело его было совершенно не похоже на стандартные в те страшные годы приговоры по 58-й статье («Измена родине»). В отличие от большинства невинно осужденных Верман и сам не скрывал, что являлся агентом германской разведки.

Верман родился в 1883 году в Херсоне в семье владельца пароходной компании, немца по национальности. После школы обучался в Германии и Швейцарии, потом вернулся в Россию и работал инженером отдела морских машин завода «Наваль» в Николаеве - там как раз начиналось строительство линкоров. Тогда же начал сотрудничество с немецкой разведкой. Резидентурой руководил кадровый офицер германского генерального штаба капитан Винштайн, работавший вице-консулом в Николаеве, а входили в нее инженеры верфи Шеффер, Линке, Штайфех, Визер, Феоктистов, завербованный во время обучения в Германии электротехник Сбигнев и даже... городской голова Николаева Матвеев. С началом войны вице-консул покинул Россию, передав руководство Верману.

На допросах в ОГПУ разведчик не скрывал, что по его указанию работавшие в Севастополе на доводке «Императрицы Марии» Феоктистов и Сбигнев совершили диверсию, за что им было обещано по 80 тыс. рублей золотом. Сам Верман за руководство диверсией был награжден не только деньгами, но и Железным крестом 2-й степени. Произошло это в те годы, когда он вместе с немецкими частями покинул Украину и жил в Германии. Но позже Вернер вернулся и продолжил свою работу уже в СССР. Молодой следователь Александр Лукин, пораженный откровенностью шпиона, спросил, не боится ли он казни, на что Верман с улыбкой ответил: «Уважаемый Александр Александрович, разведчиков такого масштаба, как я, не расстреливают!»

И действительно, дело Вернера не дошло до суда - он просто исчез. Потом, уже после войны, стало известно, что его обменяли то ли на немецких коммунистов, то ли на арестованных немцами советских «коллег». СССР в те годы поддерживал отношения с Германией, а расследование диверсий против императорского флота в задачи ОГПУ не входило. Лишь многие годы спустя после войны энтузиастами были подняты архивы, и история с группой Вернера вышла наружу; впрочем, как конкретно была проведена операция, так и осталось неизвестно.

«Императрица Мария» была не единственной жертвой таинственного взрыва в годы Первой мировой войны. Тогда же в своих гаванях по неустановленным причинам взорвались три английских и два итальянских линейных корабля. Моряки пеняли на торпеды, мины, поставленные боевыми пловцами, и т.д. Но после окончания боевых действий стало ясно, что никаких операций в означенных местах немецкими и австрийскими диверсионными группами не проводилось. Значит, взрыв могли устроить только внедренные задолго до начала конфликта агенты. Вот почему в предисловии ко второму изданию книги «Мои воспоминания», которое вышло в 1943 году, академик Крылов однозначно написал: «Если бы эти случаи были комиссии известны, относительно возможности «злого умысла» комиссия высказалась бы более решительно».

Класс и тип судна Линкор Организация Черноморский флот Изготовитель Завод «Руссуд », Николаев Строительство начато 30 октября 1911 год Спущен на воду 1 ноября 1913 год Введен в эксплуатацию 6 июля 1915 год Выведен из состава флота 20 октября 1916 год (взрыв корабля),
1927 год (фактический вывод) Статус разобран на металл Основные характеристики Водоизмещение нормальное - 22 600 , полное - 25 465 т Длина 168 м Ширина 27,3 м Осадка 9 м Бронирование Пояс - 262…125 мм,
верхний пояс - 100 мм,
башни - до 250 мм,
три палубы - 37+25+25 мм,
рубка - до 300 мм Двигатели 4 паровые турбины , 20 котлов системы Ярроу Мощность 26 500 л. с. (19,5 МВт) Движитель 4 Скорость хода 21 узел (38,9 км/ч) Дальность плавания 3000 морских миль Экипаж 1220 матросов и офицеров Вооружение Артиллерия 12 × 305-мм орудий,
20 × 130-мм орудий ,
5 × 75-мм орудий Минно-торпедное вооружение Четыре 457-мм торпедных аппарата

«Императри́ца Мари́я» - линкор -дредноут российского флота, головной корабль одноименного типа .

История

«Императрица Мария» в 1916 году

На ходовых испытаниях линкора выявился дифферент на нос, из-за которого при волне заливало палубу, корабль плохо слушался руля (посадка «свиньёй»). По требованию Постоянной комиссии завод принял меры по облегчению носовой части. Представляют интерес замечания Постоянной комиссии, проводившей испытания линкора: «Система аэрорефрежерации артиллерийских погребов „Императрицы Марии“ испытывалась в продолжении суток, но результаты получались неопределенные. Температура погребов почти не понизилась, несмотря на суточную работу холодильных машин. Неудачно выполнена вентиляция. Ввиду военного времени , пришлось ограничиться только суточными испытаниями погребов». К 25 августа приемочные испытания завершились.

С вступлением корабля в строй соотношение сил на Черном море резко изменилось. С 13 по 15 октября 1915 года линкор прикрывал действия 2-ой бригады линейных кораблей («Пантелеймон », «Иоанн Златоуст » и «Евстафий ») в Угольном районе. С 2 по 4 и с 6 по 8 ноября 1915 года прикрывал действия 2-ой бригады линейных кораблей во время обстрела Варны и Евсинограда. С 5 февраля по 18 апреля 1916 года участвовал в Трапезундской десантной операции .

Летом 1916 года по решению Верховного главнокомандующего Российской армии императора Николая II Черноморский флот принял вице-адмирал Александр Колчак . Адмирал сделал «Императрицу Марию» флагманским кораблем и систематически выходил на нём в море.

20 октября 1916 года на корабле произошёл взрыв порохового погреба , корабль затонул (225 погибших, 85 тяжелораненых). Колчак лично руководил операцией по спасению моряков на линкоре. Комиссии по расследованию событий не удалось выяснить причины взрыва.

Подъём корабля

Во время катастрофы с опрокидывающегося линкора сорвались с боевых штыров многотонные башни 305-мм орудий и затонули отдельно от корабля. В 1931 году эти башни были подняты специалистами экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) . В некоторых СМИ распространена информация о том, что будто бы в 1939 году 305-мм орудия линкора были установлены в системе укреплений Севастополя на 30-й батарее, входившей в 1-й артдивизион береговой обороны , а три орудия были установлены на специальных железнодорожных платформах-транспортёрах ТМ-3-12 . , однако эта информация является не более чем пересказом «красивой легенды», начало которой положил факт наличия на 30-й батарее орудийных станков с «Императрицы Марии». Достоверно известно, что одно из орудий было в 1937 году перестволено на сталинградском заводе «Баррикады » и отправлено в качестве запасного ствола на склад в Новосибирске , где и находилось всё последующее время. По мнению С. Е. Виноградова, можно с уверенностью полагать, что ни одно из одиннадцати остальных орудий не имело отношения к обороне Севастополя 1941-1942 годов .

Работы по подъёму корабля начали ещё в 1916 году по проекту, предложенному Алексеем Николаевичем Крыловым . Это было весьма неординарное с точки зрения инженерного искусства событие, ему уделялось достаточно много внимания. Согласно проекту в отсеки корабля, предварительно загерметизированные, подавался сжатый воздух, вытесняя воду, и корабль должен был всплыть вверх килем. Затем планировалось ввести судно в док и полностью загерметизировать корпус, а на глубокой воде поставить его на ровный киль. Во время шторма в ноябре 1917 года корабль привсплыл кормовой частью, полностью всплыл в мае 1918 года. Всё это время в отсеках работали водолазы, продолжалась выгрузка боеприпасов. Уже в доке с корабля была снята 130 мм артиллерия и ряд вспомогательных механизмов.

Операцией по подъёму корабля руководили адмирал Василий Александрович Канин и инженер Сиденснер. В августе 1918 г. портовые буксиры «Водолей», «Пригодный» и «Елизавета» отвели всплывший корпус линкора в док. В условиях гражданской войны и революционной разрухи корабль так и не был восстановлен. В 1927 году он был разобран на металл.

Линейный корабль Императрица Мария после постановки в док и откачки воды, 1919 год.

Вот так вспоминал об этом событии матрос с немецкого линейного крейсера «Гёбен », который был свидетелем проводившихся работ:

В глубине бухты у Северной стороны плавает килем вверх взорвавшийся в 1916 г. линкор «Императрица Мария». Непрерывно русские вели работы по его подъёму, и спустя год, килем вверх колосс удалось поднять. Под водой была заделана пробоина в днище, под водой же сняли и тяжёлые трёхорудийные башни. Немыслимо тяжёлая работа! День и ночь напролёт работали насосы, которые выкачивали из корабля находящуюся там воду и одновременно подавали воздух. Наконец его отсеки осушили. Сложность состояла теперь в том, чтобы поставить его на ровный киль. Это почти удалось - но тут корабль снова пошёл ко дну. Заново приступили к работе, и спустя некоторое время, «Императрица Мария» снова плавала вверх килем. Но как придать ей верное положение, на этот счёт решения не было.

Версия гибели линкора

В 1933 году в ходе расследования диверсий на Николаевской судоверфи ОГПУ арестовало агента германской разведки Виктора Вермана, который якобы был завербован немецкими спецслужбами ещё в 1908 году . Из его признательных показаний следует, что он лично руководил операцией по уничтожению «Императрицы Марии». Данная версия гибели линкора не была никем опровергнута.

7 октября 1916 года в Северной бухте Севастополя взорвался крупнейший в то время корабль русского флота - линкор «Императрица Мария».
Вместе с кораблем погибли: инженер-механик (офицер), два кондуктора (старшины) и 149 человек нижних чинов - так сказано в официальных сообщениях. Вскоре от ранений и ожогов скончались еще 64 человека.
Всего жертвами катастрофы оказались более 300 человек.
Десятки людей после взрыва и пожара на «Императрице Марии» стали калеками. Их могло оказаться намного больше, если бы в момент взрыва, произошедшего в носовой башне линкора, его экипаж не стоял на молитве в корме корабля. Многие офицеры и сверхсрочники находились в береговом увольнении до утреннего подъема флага - и это спасло им жизнь. 5
Город и крепость Севастополь были разбужены взрывами, разнесшимися над притихшей гладью Северной бухты, а взору прибежавших к гавани людей предстал новейший линейный корабль Черноморского флота, охваченный черно-огненной тучей.
Что же случилось?
В 6 часов 20 минут утра матросы, которые в это время находились в каземате № 4, услышали резкое шипение, идущее из погребов носовой башни главного калибра, а затем увидели клубы дыма и пламени, вырвавшиеся из люков и вентиляторов, расположенных в районе башни.

Один из матросов успел доложить вахтенному начальнику о пожаре, другие раскатали шланги и стали заливать водой подбашенное отделение. Однако катастрофу уже ничто не могло отвратить…
«В умывальнике, подставляя головы под краны, фыркала и плескалась команда, когда страшный удар грохнул под носовой башней, свалив с ног половину людей. Огненная струя, окутанная ядовитыми газами желто-зеленого пламени, ворвалась в помещение, мгновенно превратив царившую здесь только что жизнь в груду мертвых, сожженных тел...
Страшной силы новый взрыв вырвал стальную мачту. Как катушку, швырнул к небу броневую рубку (25 000 пудов).
Взлетела на воздух носовая дежурная кочегарка.
Корабль погрузился во тьму.
Минный офицер лейтенант Григоренко бросился к динамо, но смог добраться только до второй башни. В коридоре бушевало море огня. Грудами лежали совершенно обнаженные тела.
Взрывы гудели. Рвались погреба 130-миллиметровых снарядов.
С уничтожением дежурной кочегарки корабль остался без паров. Нужно было во что бы то ни стало поднять их, чтобы пустить пожарные помпы. Старший инженер-механик приказал поднять пары в кочегарке № 7. Мичман Игнатьев, собрав людей, бросился в нее.
Взрывы следовали один за другим (более 25 взрывов). Детонировали носовые погреба. Корабль кренился на правый борт все больше и больше, погружаясь в воду. Вокруг кишели пожарные спасательные пароходы, буксиры, моторы, шлюпки, катера...
Последовало распоряжение затопить погреба второй башни и прилегающие к ним погреба 130-мм орудий, чтобы перегородить корабль. Для этого нужно было проникнуть в заваленную трупами батарейную палубу, куда выходили штоки клапанов затопления, где бушевало пламя, клубились удушливые пары и каждую секунду могли сдетонировать заряженные взрывами погреба.
Старший лейтенант Пахомов (трюмный механик) с беззаветно отважными людьми вторично ринулся туда. Растаскивали обугленные, обезображенные тела, грудами завалившие штоки, причем руки, ноги, головы отделялись от туловищ.
Пахомов со своими героями освободили штоки и наложили ключи, но в этот момент вихрь сквозняка метнул в них столбы пламени, превратив в прах половину людей.
Обожженный, но не сознающий страданий, Пахомов довел дело до конца и выскочил на палубу. Увы, его унтер-офицеры не успели... Погреба сдетонировали, ужаснейший взрыв захватил и разметал их, как осенняя вьюга опавшие листья...
В некоторых казематах застряли люди, забаррикадированные лавой огня. Выйди - сгоришь. Останешься - утонешь. Их отчаянные крики походили на вопли безумцев.
Некоторые, попав в капканы огня, стремились выброситься в иллюминаторы, но застревали в них. По грудь висели над водой, а ноги в огне.
Между тем в седьмой кочегарке кипела работа. Зажгли в топках огни и, выполняя полученное приказание, подымали пары. Но крен вдруг сильно увеличился. Поняв грозящую опасность и не желая подвергать ей своих людей, но полагая все же, что нужно поднимать пар - авось пригодится, - мичман Игнатьев крикнул:
- Ребята! Топай наверх! Ждите меня у антресолей. Понадобитесь, позову. Я сам перекрою клапана.
По скобам трапа люди быстро вскарабкались наверх. Но в этот момент корабль опрокинулся. Только первые успели спастись. Остальные вместе с Игнатьевым остались внутри...
Долго ли жили они и чего натерпелись в воздушном колоколе, пока смерть не избавила их от страданий?
Много позже, когда подняли «Марию», нашли кости этих героев долга, разбросанные по кочегарке...» 1
Это свидетельства очевидца той страшной трагедии старшего флагманского офицера минной дивизии Черного моря капитана 2-го ранга А.П. Лукина.
А вот хронометраж катастрофы, взятый из вахтенного журнала стоявшего неподалеку линкора «Евстафий»:
«6 часов 20 минут - На линкоре «Императрица Мария» большой взрыв под носовой башней.
6 часов 25 минут - Последовал второй взрыв, малый.
6 часов 27 минут - Последовали два малых взрыва.
6 часов 30 минут - Линкор «Императрица Екатерина» на буксире портовых катеров отошел от «Марии».
6 часов 32 минуты - Три последовательных взрыва.
6 часов 35 минут - Последовал один взрыв. Спустили гребные суда и послали к «Марии».
6 часов 37 минут - Два последовательных взрыва.
6 часов 47 минут - Три последовательных взрыва.
6 часов 49 минут - Один взрыв.
7 часов 00 минут - Один взрыв. Портовые катера начали тушить пожар.
7 часов 08 минут - Один взрыв. Форштевень ушел в воду.
7 часов 12 минут - Нос «Марии» сел на дно.
7 часов 16 минут – «Мария» начала крениться и легла на правый борт.» 1

Линейный корабль «Императрица Мария», первый из серии «русских дредноутов», заложенных перед Первой мировой войной по проектам известных корабельных инженеров А. Н. Крылова и И. Г. Бубнова, построенный на верфях Русского судостроительного акционерного общества «Руссуд» в Николаеве и спущенный на воду 1 ноября 1913 года, по праву считался гордостью российского судостроения.
Своё название корабль получил по имени вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, супруги покойного российского императора Александра III.
На «Императрице Марии» длиной - 168 метров, шириной - 27,43 метра, осадкой - 9 метров, имелось 18 главных поперечных водонепроницаемых переборок, четыре гребных вала с латунными винтами диаметром 2,4 метра, а суммарная мощность корабельной электростанции составляла 1840 кВт.
Когда в Севастополь пришли первые два из четырех заложенных в Николаеве мощных, скоростных линейных кораблей - «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая», - баланс военно-морских сил на Черном море между Россией и противостоявшей ей Турцией изменился в пользу первой.
Писатель Анатолий Елкин отмечал: «Современники и много лет спустя не переставали им восхищаться. Черное море еще не знало таких дредноутов, как «Императрица Мария».
Водоизмещение дредноута определялось на 23 600 тонн. Скорость корабля 22 3/4 узла, иначе говоря, 22 3/4 морской мили в час, или около 40 километров.
За один прием «Императрица Мария» могла взять 1970 тонн угля и 600 тонн нефти. Всего этого топлива для «Императрицы Марии» хватало на восемь суток похода при скорости 18 узлов.
Команда корабля 1260 человек вместе с офицерами.
Корабль располагал шестью динамо-машинами: четыре из них боевые и две вспомогательные. В нем помещались турбинные машины мощностью в 10 000 лошадиных сил каждая.
Для приведения башенных механизмов в действие на каждой башне имелось 22 электрических мотора...
В четырех трехорудийных башнях размещались двенадцать обуховских двенадцатидюймовок.
Палуба была предельно освобождена от надстроек, что весьма расширяло секторы обстрела башен главного калибра.

Вооружение «Марии» дополняли еще тридцать две пушки различного назначения: противоминные и зенитные.
В дополнение к ним были устроены подводные торпедные аппараты.
Броневой пояс толщиной без малого четверть метра проходил по всему борту линкора, а сверху цитадель прикрывалась толстой броневой палубой.
Словом, это была многопушечная быстроходная бронированная крепость.
Такой корабль и в наше время, в эпоху авианосцев, ракетных крейсеров и подводных атомоходов, мог бы быть зачислен в боевой строй любого флота.» 1

Линейный корабль «Императрица Мария» был любимцем командующего Черноморским флотом адмирала Колчака, ведь представление его флоту началось не с положенного по ритуалу торжественного обхода кораблей, стоящих на якоре посреди Северной бухты, а с экстренного выхода в море на «Императрице Марии» для пресечения германского крейсера «Бреслау», вышедшего из Босфора и обстрелявшего кавказское побережье.
Колчак сделал «Императрицу Марию» флагманским кораблем и систематически выходил на нём в море.
Телеграмма А.В. Колчака царю Николаю II от 7 октября 1916 г. 8 часов 45 минут:
«Вашему императорскому величеству всеподданейше доношу: «Сегодня в 7 час. 17 мин. на рейде Севастополя погиб линейный корабль «Императрица Мария». В 6 час. 20 мин. произошел внутренний взрыв носовых погребов и начался пожар нефти. Тотчас же начали затопление остальных погребов, но к некоторым нельзя было проникнуть из-за пожара. Взрывы погребов и нефти продолжались, корабль постепенно садился носом и в 7 час. 17 мин. перевернулся. Спасенных много, число их выясняется.
Колчак».

Телеграмма Николая II Колчаку 7 октября 1916 г. 11 часов 30 минут:
«Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание. Николай».
Телеграмма А.В. Колчака начальнику Генерального морского штаба адмиралу А.И. Русину:
Секретно № 8997
7 октября 1916 г.
«Пока установлено, что взрыву носового погреба предшествовал пожар, продолжавшийся ок. 2 мин. Взрывом была сдвинута носовая башня. Боевая рубка, передняя мачта и труба взлетели на воздух, верхняя палуба до второй башни была вскрыта. Пожар перешел на погреба второй башни, но был потушен. Последовавшим рядом взрывов, числом до 25, вся носовая часть была разрушена. После последнего сильного взрыва, ок. 7 час. 10 мин., корабль начал крениться на правый борт и в 7 час. 17 мин. перевернулся килем вверх на глубине 8,5 сажень. После первого взрыва сразу прекратилось освещение и нельзя было пустить помпы из-за перебитых трубопроводов. Пожар произошел через 20 мин. после побудки команды, никаких работ в погребах не производилось. Установлено, что причиной взрыва было возгорание пороха в носовом 12-м погребе, взрывы снарядов явились как следствие. Основной причиной может быть только или самовозгорание пороха или злоумышление. Командир спасен, из офицерского состава погиб инженер-механик мичман Игнатьев, нижних чинов погибло 320. Присутствуя лично на корабле свидетельствую, что его личным составом было сделано все возможное для спасения корабля. Расследование производится комиссией.
Колчак»

Из письма А.В. Колчака И.K. Григоровичу (не ранее 7 октября 1916 г.):
«Ваше высокопревосходительство, глубокоуважаемый Иван Константинович.
Позвольте принести Вам мою глубокую благодарность за внимание и нравственную помощь, которую Вы оказали мне в письме Вашем от 7-го сего октября. Мое личное горе по поводу лучшего корабля Черноморского флота так велико, что временами я сомневался в возможности с ним справиться.
Я всегда думал о возможности потери корабля в военное время в море и готов к этому, но обстановка гибели корабля на рейде и в такой окончательной форме действительно ужасна.
Самое тяжелое, что теперь осталось и вероятно надолго, если не на всегда, - это то, что действительных причин гибели корабля никто не знает и все сводится к одним предположениям.
Самое лучшее было бы, если оказалось возможным установить злой умысел - по крайней мере было бы ясно, что следует предвидеть, но этой уверенности нет и никаких указаний на это не существует.
Ваше пожелание относительно личного состава «Императрицы Марии» будет выполнено, но я позволю высказать свое мнение, что суд желателен был бы теперь же, т.к. впоследствии он потеряет значительную долю своего воспитательного значения...» 1
Причину взрыва линкора «Императрица Мария» на севастопольском рейде пытались разгадать по горячим следам, однако до сих пор нет однозначного мнения – была ли это трагическая авария или же это была дерзкая диверсия…
Помните, как в повести Рыбакова «Кортик» говорил один из ее героев Поляков:
«Темная история, не на мине взорвался, не от торпеды, а сам по себе…».

Так какие же есть версии случившегося?
Во-первых, возможно, имело место самовозгорание пороха.
В частности, в своих показаниях после ареста, в январе 1920 года, адмирал Колчак считал, что пожар мог произойти от саморазложения пороха, вызванного нарушениями технологии производства в условиях военного времени. Возможной считал он и какую-нибудь неосторожность.
«Во всяком случае, никаких данных, что это был злой умысел, не было», повторил он свое мнение.
Однако многие специалисты отбрасывают эту версию как не состоятельную.
Самовозгорание не могло иметь места, так как весь процесс изготовления и анализа порохов в то время не допускал этого. Всякое мельчайшее изменение тщательно фиксировалось, да и каждая партия пороха выдерживала все законные испытания.

Во-вторых, возможно, это было несоблюдение мер безопасности при обращении со снарядами. Так, например, бывший старший офицер «Императрицы Марии» Анатолий Городынский писал в «Морском сборнике», который был издан в Праге в 1928 году, что, по его мнению, линкор погиб из-за неосторожного обращения с боезапасом.
В своей статье он вспоминает, что «старший командир Воронов спустился в погреб, чтобы записать температуру и, увидев неубранные полузаряды, решил не беспокоить «ребят», убрать их сам. По какой-то причине он уронил один из них…»
Один из выживших а момент взрывов на «Императрице Марии» - командир башни главного калибра мичман Владимир Успенский, бывший в тот трагический день вахтенным начальником, в своих заметках о возможных причинах гибели линкора на страницах «Бюллетеня общества офицеров российского императорского флота» пишет:
«Линейный корабль «Императрица Мария» проектировался и закладывался до первой мировой войны. Многочисленные электромоторы для него были заказаны на германских заводах. Начавшаяся война создала тяжелые условия для достройки корабля. К сожалению, те, что нашли, были значительно больше по размерам, и пришлось выкраивать необходимую площадь за счет жилых помещений. Команде негде было жить, и вопреки всем уставам прислуга 12-дюймовых орудий жила в самих башнях. Боевой запас трех орудий башни состоял из 300 фугасных и бронебойных снарядов и 600 полузарядов бездымного пороха.
Наши пороха отличались исключительной стойкостью, и о каком-либо самовозгорании не могло быть и речи. Совершенно необоснованно предположение о нагревании пороха от паровых трубопроводов, возможности электрозамыкания. Коммуникации проходили снаружи и не представляли ни малейшей опасности.
Известно, что линкор вступил в строй с недоделками. Поэтому до самой его гибели на борту находились портовые и заводские рабочие. За их работой следил инженер-поручик С. Шапошников, с которым у меня были приятельские отношения. Он знал «Императрицу Марию», как говорится, от киля до клотика и рассказал мне о многочисленных отступлениях и всяческих технических затруднениях, связанных с войной.
Через два года после трагедии, когда линкор уже находился в доке, Шапошников в подбашенном помещении одной из башен обнаружил странную находку, которая навела нас на интересные размышления.
Найден был матросский сундучок, в котором находились две стеариновые свечи, одна начатая, другая наполовину сгоревшая, коробка спичек, точнее то, что от нее осталось после двухлетнего пребывания в воде, набор сапожных инструментов, а также две пары ботинок, одна из которых была починена, а другая не закончена. То, что мы увидели вместо обычной кожаной подошвы, нас поразило: к ботинкам владелец сундучка гвоздями прибил нарезанные полоски бездымного пороха, вынутые из полузарядов для 12-дюймовых орудий! Рядом лежали несколько таких полосок.
Для того чтобы иметь пороховые полоски и прятать сундучок в подбашенном помещении, следовало принадлежать к составу башенной прислуги.
Так, может быть, и в первой башне обитал такой сапожник?
Тогда картина пожара проясняется. Чтобы достать ленточный порох, нужно было открыть крышку пенала, разрезать шелковый чехол и вытянуть пластину.
Порох, пролежавший полтора года в герметически закрытом пенале, мог выделить какие-то эфирные пары, вспыхнувшие от близстоящей свечи. Загоревшийся газ воспламенил чехол и порох. В открытом пенале порох не мог взорваться - он загорелся, и это горение продолжалось, быть может, полминуты или чуть больше, пока не достигло критической температуры горения - 1200 градусов. Сгорание четырех пудов пороха в сравнительно небольшом помещении вызвало, без сомнения, взрыв остальных 599 пеналов.
К сожалению, гражданская война, а затем уход из Крыма разлучили нас с Шапошниковым. Но то, что я видел своими глазами, то, что мы предполагали с инженер-поручиком, не может разве служить еще одной версией гибели линейного корабля «Императрица Мария»?» 1

В-третьих, возможно, это был диверсионный акт с целью нанести потери и ослабить мощь России.
По версии писателя-мариниста Анатолия Елкина взрыв на линкоре «Императрица Мария» был подготовлен германской агентурой, обосновавшейся еще до войны в Николаеве, где строили дредноут. Довольно стройно и убедительно изложены его доводы в «Арбатской повести», которая вышла отдельной книгой.
В своей книге «Тайны погибших кораблей» Николай Черкашин приводит довольно таки интересные сведения.
«В журнале «Морские записки», издававшемся в Нью-Йорке Обществом бывших офицеров императорского флота, в номере за 1961 год, я обнаружил любопытную заметку, подписанную так: «Сообщил капитан 2-го ранга В. Р.».
«..До сих пор необъяснима катастрофа - гибель линкора «Императрица Мария». Необъяснимыми были и пожары на ряде угольщиков на пути из Америки в Европу, до тех пор пока причину их не установила английская разведка.
Их вызывали немецкие «сигары», которые немцам, очевидно имевшим своих агентов, проникавших в среду грузчиков, удавалось подбросить при погрузке.
Этот сигарообразный дьявольский прибор, заключавший в себе и горючее и воспламенитель, зажигавшийся током от электроэлемента, приходившего в действие, как только кислота разъедала металлическую мембрану, преграждавшую доступ кислоте элемента. В зависимости от толщины пластинки это случалось через несколько часов или даже несколько дней после того, как «сигара» была установлена и подброшена.
Я не видел чертежа этой чертовой игрушки. Помню только, что говорилось о выходившей из острия «сигары» струе пламени, на манер бунзеновской горелки.
Довольно было одной «с толком» поставленной в подбашенное отделение «сигары», чтобы прожечь медную кокору полузаряда. На «Марии» работали заводские мастеровые, но, надо думать, проверка и контроль были не на высоте...
Так что мысль о немецкой «сигаре» сверлила мозги... И не у меня одного.
Через 15-20 лет после этого памятного дня мне пришлось сотрудничать в одном коммерческом деле с немцем, милым человеком. За бутылкой вина мы вспоминали старое, времена, когда мы были врагами. Он был уланский ротмистр и в середине войны был тяжело ранен, после чего стал неспособным к строевой службе и работал в штабах в Берлине.
Слово за слово, он рассказал мне о любопытной встрече.
«Знаете ли вы того, кто только что вышел отсюда?» - спросил его однажды сослуживец. «Нет. А что?» - «Это замечательный человек! Это тот, кто организовал взрыв русского линкора на Севастопольском рейде».
«Я,- ответил мой собеседник, - слышал об этом взрыве, но не знал, что это было делом наших рук».
«Да, это так. Но это очень секретно, и никогда не говорите о том, что вы от меня услышали. Это герой и патриот! Он жил в Севастополе, и никто не подозревал, что он не русский...»
Да, для меня после того разговора сомнений больше нет. «Мария» погибла от немецкой «сигары»!
Не одна «Мария» погибла в ту войну от необъяснимого взрыва. Погиб также и итальянский броненосец «Леонардо да Винчи», если память не изменяет мне». 1
Известный исследователь Константин Пузыревский пишет, что в ноябре 1916 года итальянская контрразведка после взрыва в августе 1915 года в гавани главной базы флота Италии Таранто броненосца «Леонардо да Винчи», напала «на след большой шпионской германской организации, во главе которой стоял видный служащий папской канцелярии, ведавший папским гардеробом.
Был собран большой обвинительный материал, по которому стало известно, что шпионскими организациями на кораблях производились взрывы при помощи особых приборов с часовыми механизмами с расчетом произвести ряд взрывов в разных частях корабля через очень короткий промежуток времени, с тем чтобы осложнить тушение пожаров…» 1
В своей книге «Флот» капитан 2-го ранга Лукин также пишет об этих трубочках:
«Летом 1917 года секретный агент доставил в наш Морской генеральный штаб несколько небольших металлических трубочек. Найдены они были среди аксессуаров и кружевного шелкового белья очаровательного существа...
Миниатюрные трубочки – «безделушки» были направлены в лабораторию. Они оказались тончайше выделанными из латуни химическими взрывателями.
Выяснилось, что точь-в-точь такие трубочки были найдены на таинственно взорвавшемся итальянском дредноуте «Леонардо да Винчи». Одна не воспламенилась в картузе в бомбовом погребе.
Вот что по этому поводу рассказал офицер итальянского морского штаба капитан 2-го ранга Луиджи ди Самбуи: «Следствие с несомненностью установило существование некой тайной организации по взрыву кораблей. Нити ее вели к швейцарской границе. Но там их след терялся.
Тогда решено было обратиться к могущественной воровской организации - сицилийской мафии. Та взялась за это дело и послала в Швейцарию боевую дружину опытнейших и решительнейших людей.
Прошло немало времени, пока дружина путем немалых затрат средств и энергии наконец напала на след. Он вел в Берн, в подземелье одного богатого особняка. Тут и находилось главное хранилище штаба этой таинственной организации - забронированная, герметически закрытая камера, наполненная удушливыми газами. В ней сейф...
Мафии приказали проникнуть в камеру и захватить сейф. После длительного наблюдения и подготовки дружина ночью прорезала броневую плиту. В противогазных масках проникла в камеру, но за невозможностью захватить сейф взорвала его.
Целый склад трубочек оказался в нем». 1
Капитан 1-го ранга Октябрь Петрович Бар-Бирюков служил в 1950 - е годы на советском линкоре «Новороссийск», который повторил в той же злосчастной Северной бухте трагедию своего предшественника - дредноута «Императрица Мария». Много лет расследовал он обстоятельства обеих катастроф. Вот что ему удалось установить по делу«Марии»:
«После Великой Отечественной войны исследователями, сумевшими добраться до документов из архива КГБ, были выявлены и обнародованы сведения о работе в Николаеве с 1907 года (в т. ч. на судостроительном заводе, строившем русские линкоры) группы немецких шпионов во главе с резидентом Верманом. В нее входили многие известные в этом городе лица и даже городской голова Николаева - Матвеев, а главное - инженеры верфи: Шеффер, Линке, Феоктистов и другие, кроме того - обучавшийся в Германии электротехник Сгибнев.
Это вскрылось органами ОГПУ еще в начале тридцатых годов, когда ее члены были арестованы и в ходе следствия дали показания об участии в подрыве «И. М.», за что, по этим сведениям, непосредственным исполнителям акции - Феоктистову и Сгибневу - Верманом было обещано по 80 тысяч рублей золотом каждому, правда, после окончания боевых действий...
Наших чекистов тогда все это мало интересовало - дела дореволюционной давности рассматривались не более чем исторически любопытная «фактура». И поэтому в ходе расследования текущей «вредительской» деятельности этой группы информация о подрыве «И. М.» не получила дальнейшей разработки.
Не так давно сотрудники Центрального архива ФСБ России А. Черепков и А. Шишкин, разыскав часть следственных материалов по делу группы Вермана, документально подтвердили факт разоблачения в 1933 году в Николаеве глубоко законспирированной сети разведчиков, работавшей на Германию, действовавшей там с предвоенных времен и «ориентированной» на местные судостроительные заводы.
Правда, они не нашли в первоначально обнаруженных архивных документах конкретных доказательств участия группы в подрыве «И. М.», но содержание некоторых протоколов допросов членов группы Вермана уже тогда давало довольно веские основания полагать, что эта шпионская организация, располагавшая большими возможностями, вполне могла тaкyю диверсию осуществить.
Ведь она вряд ли «сидела сложа руки» во время войны: для Германии крайне необходимо было вывести из строя новые русские линкоры на Черном море, представлявшие смертельную угрозу для «Гебена» и «Бреслау».
Недавно упомянутые выше сотрудники ЦА ФСБ РФ, продолжив поиск и исследование материалов, связанных с делом группы Вермана, нашли в найденных ими архивных документах ОГПУ Украины за 1933-1934 годы и Севастопольского жандармского управления за октябрь - ноябрь 1916 года новые факты, существенно дополняющие и по-новому раскрывающие «диверсионную» версию причины подрыва «И. М.»
Так, протоколы допросов свидетельствуют, что уроженец (1883 г.) города Херсона - сын выходца из Германии, пароходчика Э. Вермана - Верман Виктор Эдуардович, получивший образование в Германии и Швейцарии, преуспевающий делец, а потом инженер кораблестроительного завода «Руссуд», действительно являлся немецким разведчиком с дореволюционных времен (деятельность В. Вермана подробно изложена в той части архивного следственного дела ОГПУ Украины за 1933 год, которая называется «Моя шпионская деятельность в пользу Германии при царском правительстве»).
На допросах он, в частности, показал: «...Шпионской работой я стал заниматься в 1908 году в Николаеве (именно с этого периода начинается осуществление новой кораблестроительной программы на юге России. - О.Б.), работая на заводе «Наваль» в отделе морских машин. Вовлечен в шпионскую деятельность я был группой немецких инженеров того отдела, состоявшей из инженера Моора и Гана».
И далее: «Моор и Ган, а более всех первый, стали обрабатывать и вовлекать меня в разведывательную работу в пользу Германии...»
После отъезда Гана и Моора в Германию «руководство» работой Вермана перешло непосредственно к германскому вице-консулу в Николаеве господину Винштайну. Верман в своих показаниях дал о нем исчерпывающие сведения: «Я узнал, что Винштайн является офицером германской армии в чине гауптмана (капитана), что находится он в России не случайно, а является резидентом германского генерального штаба и проводит большую разведывательную работу на юге России.
Примерно с 1908 года Винштайн стал в Николаеве вице-консулом. Бежал в Германию за несколько дней до объявления войны - в июле 1914 года».
Из-за сложившихся обстоятельств Верману было поручено взять на себя руководство всей немецкой разведсетью на юге России: в Николаеве, Одессе, Херсоне и Севастополе. Вместе со своей агентурой он вербовал там людей для разведывательной работы (на юге Украины тогда проживало много обрусевших немцев-колонистов), собирал материалы о промышленных предприятиях, данные о строившихся военных судах надводного и подводного плавания, их конструкции, вооружении, тоннаже, скорости хода и т. п.
На допросах Верман рассказывал: «...Из лиц, мной лично завербованных для шпионской работы в период 1908-1914 гг., я помню следующих: Штайвеха, Блимке... Линке Бруно, инженера Шеффера... электрика Сгибнева» (с последним его свел в 1910 году германский консул в Николаеве Фришен, выбравший опытного электротехника Сгибнева, падкого на деньги владельца мастерской, своим наметанным глазом разведчика в качестве нужной фигуры в затевавшейся им «большой игре».
Все завербованные были или, как Сгибнев, стали (он по заданию Вермана с 1911 года перешел на работу в «Руссуд») сотрудниками судостроительных заводов, имевшими право прохода на строившиеся там корабли. Сгибнев отвечал за работы по электрооборудованию на строившихся «Руссудом» военных кораблях, в том числе и на «Императрице Марии».
В 1933 году в ходе следствия Сгибнев показал, что Вермана очень интересовала схема электрооборудования артиллерийских башен главного калибра на новых линейных кораблях типа «Дредноут», особенно на первом из них, переданном флоту, - «Императрице Марии».
«В период 1912-1914 гг., - рассказывал Сгибнев, - я передавал Верману различные сведения о ходе их постройки и сроках готовности отдельных отсеков - в рамках того, что мне было известно».
Особый интерес немецкой разведки к электросхемам артиллерийских башен главного калибра этих линкоров становится понятен: ведь первый странный взрыв на «Императрице Марии» произошел именно под ее носовой артиллерийской башней главного калибра, все помещения которой были насыщены различным электрооборудованием...
В 1918 году, после оккупации немцами Юга России разведывательная деятельность Вермана была вознаграждена по достоинству.
Из протокола его допроса:
«...По представлению капитан-лейтенанта Клосса я был германским командованием за самоотверженную работу и шпионскую деятельность в пользу Германии награжден Железным крестом 2-й степени».
Пережив интервенцию и Гражданскую войну, Верман осел в Николаеве.
Таким образом, взрыв на «И. М.», несмотря на депортацию Вернера в этот период, скорее всего осуществлен по его замыслу. Ведь не только в Николаеве, но и в Севастополе им была подготовлена сеть агентов.
На допросах в 1933 году он так говорил об этом: «...Я лично осуществлял связь с 1908 года по разведывательной работе со следующими городами: ...Севастополем, где разведывательной деятельностью руководил инженер-механик завода «Наваль» Визер, находившийся в Севастополе по поручению нашего завода специально для монтажа достраивавшегося в Севастополе броненосца «Златоуст».
Знаю, что у Визера была там своя шпионская сеть, из состава которой я помню только конструктора адмиралтейства Карпова Ивана; с ним мне приходилось лично сталкиваться». В связи с этим возникает вопрос: не участвовали ли люди Визера (да и он сам) в работах на «Марии» в начале октября 1916 года?
Ведь на ее борту тогда ежедневно находились работники судостроительных предприятий, среди которых вполне могли быть и они.
Вот что об этом говорится в докладной от 14.10.16 г. руководителя севастопольского жандармского управления начальнику штаба Черноморского флота (недавно выявленной исследователями). В ней приводятся сведения секретных агентов жандармерии на «И. М.»: «Матросы говорят о том, что рабочие по проводке электричества, бывшие на корабле накануне взрыва до 10 часов вечера, могли что-нибудь учинить и со злым умыслом, так как рабочие при входе на корабль совершенно не осматривались и работали также без досмотра.
Особенно высказывается подозрение в этом отношении на инженера той фирмы, что на Нахимовском проспекте, в д. 355, якобы накануне взрыва уехавшего из Севастополя...
А взрыв мог произойти от неправильного соединения электрических проводов, так как перед пожаром на корабле погасло электричество...» (верный признак короткого замыкания электросети. - О.Б.).
О том, что постройка новейших линкоров Черноморского флота тщательно «опекалась» агентами германской военной разведки, свидетельствуют и другие недавно выявленные документы». 1
Сразу после катастрофы для выяснеения ее причин была создана комиссия Морского министерства, прибывшая из Петрограда. Возглавлял ее член Адмиралтейств-Совета адмирал Н.М. Яковлев. Членом комиссии и главным экспертом по кораблестроению назначили генерала для особых поручений при морском министре, флота генерал-лейтенанта, действительного члена Академии наук А.Н. Крылова, который и стал автором заключения, единогласно одобренного всеми членами комиссии.
Из трех возможных версий две первые самовозгорание пороха и небрежность личного состава в обращении с огнем или пороховыми зарядами комиссия в принципе не исключала.
Что касается третьей, то, даже установив ряд нарушений в правилах доступа к погребам и недостаток контроля за прибывавшими на корабль рабочими (их по давней воинской традиции пересчитывали по головам, не проверяя документов), комиссия посчитала возможность злого умысла маловероятной…
Вот так…

Что касается дальнейшей судьбы линкора «Императрица Мария», то в 1916 году по проекту, предложенному Алексеем Николаевичем Крыловым, были начаты по подъёму корабля. Это было весьма неординарное с точки зрения инженерного искусства событие, ему уделялось достаточно много внимания.
Согласно проекту в отсеки корабля, предварительно загерметизированные, подавался сжатый воздух, вытесняя воду, и корабль должен был всплыть вверх килем.
Затем планировалось ввести судно в док и полностью загерметизировать корпус, а на глубокой воде поставить его на ровный киль.

Во время шторма в ноябре 1917 года корабль привсплыл кормовой частью, полностью всплыл в мае 1918 года. Всё это время в отсеках работали водолазы, продолжалась выгрузка боеприпасов.
Уже в доке с корабля была снята 130 мм артиллерия и ряд вспомогательных механизмов.

В условиях гражданской войны и революционной разрухи корабль так и не был восстановлен и в 1927 году был разобран на металлолом...
Моряки, погибшие при взрыве линейного корабля «Императрица Мария», умершие от ран и ожогов в госпиталях, были похоронены в Севастополе (в основном на старом Михайловском кладбище). Вскоре в память о катастрофе и ее жертвах на бульваре Корабельной стороны города соорудили памятный знак - Георгиевский крест (по одним сведениям - бронзовый, по другим - каменный из местного белого инкерманского камня).
Он уцелел даже в годы Великой Отечественной войны и простоял на месте до начала 1950-х годов. А потом был снесен... 5

Источники информации:
1. Черкашин «Тайны погибших кораблей»
2. Сайт Википедия
3. Мельников «ЛК типа «Императрица Мария»»
4. Крылов «Мои воспоминания»
5. Бар-Бирюков «Катасторфа, затерявшаяся во времени»

После русско-японской войны Черноморский флот сохранил все свои боевые корабли. Он имел в своем составе 8 броненосцев постройки 1889-1904 гг., 3 крейсера, 13 эсминцев. В постройке находились еще два броненосца - «Евстафий» и «Иоанн Златоуст».

Однако сообщения о том, что Турция собирается значительно усилить свой флот (в том числе дредно­утами), потребовали от России адекватных мер. В мае 1911 г. император Николай II утвердил программу обновления Черноморского флота, предусматривавшую строительство трех линкоров типа «Императрица Мария».

В качестве прототипа был выбран «Гангут», одна­ко с учетом особенностей ТВД проект основательно переработали: пропорции корпуса сделали более пол­ными, мощность механизмов уменьшили, зато суще­ственно усилили броню, вес которой теперь достиг 7045 тонн (31% от проектного водоизмещения против 26% на «Гангуте).

Уменьшение длины корпуса на 13 метров позво­лило сократить протяженность броневого пояса и за счет этого увеличить его толщину. Причем размер броневых плит подогнали к шагу шпангоутов - так, чтобы те служили дополнительной опорой, предохра­няющей от вдавливания плиты в корпус. Значительно мощнее стало бронирование башен ГК: стенки - 250 мм (вместо 203 мм), крыша- 125 мм (вместо 75 мм), барбет - 250 мм (вместо 150 мм). Увеличение шири­ны при той же осадке, как у балтийских линкоров, должно было привести к повышению остойчивости, но этого не произошло из-за перегрузки кораблей.

Эти линкоры получили новые 130-мм пушки дли­ной 55 калибров (7,15 м) с прекрасными баллистиче­скими характеристиками, производство которых ос­воил Обуховский завод. Артиллерия ГК не отличалась от «гангутов». Однако башни имели несколько боль­шую вместимость за счет более удобной компоновки механизмов и были оборудованы оптическими даль­номерами в бронированных трубах, что обеспечива­ло автономную стрельбу каждой башни.

Вследствие уменьшения мощности механизмов (и скорости) претерпела некоторые изменения силовая установка. В ее состав входили турбины Парсонса высокого и низкого давления, размещенные в пяти отсеках между третьей и четвертой башнями. Котель­ная установка состояла из 20 треугольных водотруб­ных котлов типа Ярроу, установленных в пяти котель­ных отделениях. Котлы могли отапливаться как углем, так и нефтью.

Несколько увеличился нормальный запас топлива. Зато от перегрузки черноморские дредноуты страда­ли больше, чем их балтийские собратья. Дело усугуб­лялось тем, что из-за ошибки в расчетах «Императри­ца Мария» получила заметный дифферент на нос, еще более ухудшивший и без того неважную мореход­ность. Чтобы хоть как-то исправить положение, при­шлось уменьшить боезапас двух носовых башен глав­ного калибра (до 70 выстрелов вместо 100 по штату), носовой группы противоминной артиллерии (по 100 выстрелов вместо 245), укоротить якорь-цепь правого борта. На «Императоре Александре III» с той же це­лью сняли два носовых 130-мм орудия и ликвидирова­ли их погреба боезапаса.

В ходе войны черноморские дредноуты использо­вались довольно активно (в основном для прикрытия действий маневренных тактических групп), но в на­стоящем бою побывал только один из них, «Императ­рица Екатерина Великая», встретивший в декабре 1915 г. германо-турецкий линейный крейсер «Гебен». Последний использовал свое преимущество в скоро­сти и ушел в Босфор из-под залпов русского линкора.

Судьба всех черноморских дредноутов была несчастливой. Самая известная и одновременно самая загадоч­ная трагедия произошла утром 7 октября 191 6 года на внутрен­нем рейде Севастополя. Пожар в артиллерийских погребах и вызванная им серия мощных взрывов превратили «Императ­рицу Марию» в груду искоре­женного железа. В 7.16 утра линкор перевернулся вверх ки­лем и затонул. Жертвами ката­строфы стали 228 членов эки­пажа.

В 1918 г. корабль подняли. С него сняли 130-мм артиллерию, часть вспомогательных меха­низмов и другое оборудование, а корпус простоял в доке вверх килем 8 лет. В 1927 г. «Импера­трицу Марию» окончательно разобрали. Башни ГК, сорвав­шиеся при опрокидывании,под­няли эпроновцы в 30-e годы. В 19З9 г. орудия линкора установили на 30-й батарее под Севастополем.

Линкор «Екатерина II» пережил своего брата (или сестру?) меньше чем на два года. Переименованный в «Свободную Россию», он затонул в Новороссийске, получив в борт четыре торпеды с эсминца «Керчь» при затоплении (по приказу В.И. Ленина) части кораб­лей эскадры собственными экипажами.

«Император Александр III» вступил в строй летом 1917 года уже под именем «Воля» и вскоре «пошел по рукам»: андреевский флаг на гафеле его мачты сме­нил украинский, затем - германский, английский и снова андреевский, когда Севастополь оказался в ру­ках Добровольческой армии. Вновь переименован­ный, на этот раз в «Генерал Алексеев», линкор до конца 1920 г. оставался флагманом белого флота на Чер­ном море, а затем ушел в Бизерту с эскадрой Вранге­ля. Там в 1936 г. его разобрали на металл.

12-дюймовые пушки русского дредноута французы сохранили, а в 1939 г. подарили их Финляндии. Пер­вые 8 орудий достигли пункта назначения, а вот по­следние 4 прибыли в Берген почти одновременно с началом гитлеровского вторжения в Норвегию. Так они попали к немцам, и те использовали их при созда­нии Атлантического вала, оснастив ими батарею «Мирус» на острове Гернси. Летом 1944 г. эти 4 орудия впервые открыли огонь по кораблям союзников, а в сентябре добились прямого попадания в американ­ский крейсер. Остальные 8 пушек в 1944 г. достались в Финляндии частям Красной Армии и были «репатрии­рованы» на родину. Одна из них сохранилась в качест­ве музейного экспоната на форту «Красная Горка».

История военно-морских сил разных стран мира полна загадок. Столь сложная машина, как боевой корабль, насыщена оборудованием, вооружением и машинами, неправильное обращение с которыми может привести к гибели судна. Но и это еще не все объясняет. Катастрофа чаще всего настолько скоротечна и масштабна, что рассказать обо всех ее обстоятельствах некому. Обломки представляют собой груду искореженного металла, обычно лежащего на дне, поэтому проведение следствия и выяснение причин крайне затруднены. Так было с японскими кораблями «Фусо», «Конго», «Муцу», «Ямато», американским дредноутом «Аризона», итальянским крейсером «Рома», советским «Маратом», английскими «Бархэмом» и «Худом». В послевоенное время мартиролог пополнился «Новороссийском». Гибель линкора «Императрица Мария» в октябре 1916 года вполне можно отнести к труднообъяснимым историческим фактам.

Серия лучших линкоров

Вопреки расхожему мнению, происхождение которого объяснимо специфическим подходом советских партийных руководителей к отечественной дореволюционной истории, Российская империя отсталой страной не была. Открытия наших ученых навсегда вошли в сокровищницу мировой науки. Русские электротехники разработали первые в мире трехфазные системы электропитания, изобрели асинхронный двигатель и беспроводную связь. Все эти достижения нашли свое применение в конструкции новых кораблей Императорского флота, запущенных в серию в 1911 году. Их было три: линкор «Императрица Мария» стал первым из них. «Императрица Екатерина Великая» и «Император Александр III» в целом повторяли его конструктивные решения, хотя, как это чаще всего бывает, строились с учетом возникающих во время производственного процесса новых идей. Уже весной 1914 года головная единица была спущена на воду. Произошло это как нельзя кстати. Мировая война, начавшаяся вроде бы внезапно с выстрелов, прогремевших в Сараево, неожиданностью на самом деле не была. Линкоры типа «Императрица Мария» существенно выравнивали баланс сил на предполагаемом морском театре военных действий. Русский флот залечивал цусимские раны.

Порфироносное название

Серия кораблей получила имена царственных особ Государства Российского. Интересно, что только линейный корабль «Императрица Мария» Черноморского флота был назван в честь живой, здравствующей на тот момент вдовы Александра III, урожденной датской принцессы Луизы Софии Фредерики Дагмар, ставшей настоящей русской патриоткой, кстати, несмотря на свое зарубежное происхождение. Впрочем, такое уже случалось, достаточно вспомнить Екатерину Великую, чье имя получил другой линкор этого же типа. Без сомнения, эта женщина заслуживала такой чести, к тому же она была матерью Николая II. Роль ее в русской истории велика, а сила характера, доброта и праведность жизни удачно соперничали с внешней красотой.

Судьба Марии Федоровны трагична, она умерла на своей родине, в Дании (1928), одновременно пребывая в эмиграции и олицетворяя собою долю всех тех русских, которым довелось есть горький хлеб чужбины, «не оставляя корок». А перед тем она потеряла дорогих и близких людей: двух сыновей, невестку, четырех внучек и внука.

Характеристики корабля

Линкор «Императрица Мария» был кораблем во всех отношениях выдающимся. Он шел стремительно, развивая скорость почти в 24 узла (около 40 км/ч) при загрузке 2 тыс. т угля и 600 т мазута имел автономность в восемь дней, команда состояла из 1260 матросов и офицеров. Силовая установка - турбинного типа, она состояла из двух машин по 10 000 л. с.

Линкоры - особый тип военно-морской техники, они отличаются высоким уровнем артиллерийской вооруженности. Четыре орудийные башни были оснащены тремя 12-дюймовыми орудиями (производства знаменитого каждая. Помимо главного калибра, был представлен и вспомогательный, в количестве 32 шт. Эти пушки имели различное назначение, в их числе были и зенитные, что указывало на способность русских инженеров мыслить перспективно и учитывать растущую угрозу воздушного нападения. Была еще одна конструктивная особенность, которой отличался линкор «Императрица Мария». Чертежи надстроек были составлены с учетом максимального увеличения сектора ведения огня, поэтому мощь залпа мало зависела от угла цели по отношению к курсу.

Выходы торпедных аппаратов располагались ниже ватерлинии, что было революционным достижением в то время. Опоясывал корпус слой брони толщиной в 250 мм, ею была защищена и палуба. Особых слов заслуживает и система электрообеспечения корабля. Линкор «Императрица Мария» питали энергией шесть динамо-машин (сегодня их называют генераторами). Все тяжелые механизмы вращались электромоторами, в частности, на каждой артиллерийской башне их было 22 шт.

Такой корабль мог бы выполнять боевые задачи даже в наше время.

Как воевал линкор

Осенью 1915 года накал морских сражений на Черном море достиг пика. Турция, союзница Австро-Венгрии, проявляла региональную активность, не менее агрессивно вел себя германский подводный флот. В ответ ЧФ подверг артиллерийской бомбардировке порты северного османского побережья - Эрегли, Килимли, Зунгулдак и Козлу. На флагманском линкоре, «Марии», осуществлял управление морскими операциями адмирал Колчак. На счету команды появлялись все новые потопленные вражеские корабли. Германский крейсер «Бреслау», спешивший на помощь турецкому флоту, в феврале не смог выполнить поставленной задачи и с трудом оторвался от русского линейного корабля, получив множественные повреждения. За весь 1916 год другой немецкий рейдер, «Габен», только трижды рискнул зайти в черноморский бассейн из Босфорского пролива, да то ненадолго и безуспешно. Из последнего своего похода в севастопольскую бухту линкор «Императрица Мария» вернулся 6 октября 1916 года.

Жертвы и спасшиеся

В отличие от многих других в этой большей части команды выжить удалось. Из 1260 членов экипажа сразу погибли по разным данным от 152 до 216 человек. Число раненых и обожженных составило от полутора сотен до 232 человек. Несмотря на оказанную срочную медицинскую помощь, умерли в госпиталях еще полторы сотни моряков. Таким образом, гибель линкора «Императрица Мария» повлекла смерть трехсот пятидесяти человек (по максимальной оценке), что составляет примерно 28% всей команды. Жертв могло быть намного больше, но, к счастью, почти все моряки, которые не несли вахтенной службы, участвовали в молебне, происходившем на кормовой палубе. Что называется, Бог спас.

Показания очевидцев

О том, что произошло на линкоре ранним утром 7 октября, рассказали выжившие члены экипажа. В каком-то смысле свидетелем можно назвать весь Севастополь, разбуженный страшным грохотом. Люди, случайно видевшие всю картину катастрофы с берега и других кораблей ЧФ, утверждают, что первым же взрывом с мест сорвало фок-мачту, переднюю трубу и боевую рубку. Но главной причиной, по которой борьба за жизнь оказалась бесполезной, было разрушение корпуса, выразившееся в разрыве борта до уровня ниже ватерлинии, после чего забортная вода начала поступать в отсеки. Пожар тем временем продолжался. В считанные минуты на корабль прибыл командующий ЧФ чтобы руководить спасательными работами, подоспели пожарные катера и буксиры, но поделать уже нельзя было ничего. Менее чем через час сдетонировали боеприпасы в погребе носовой башни, раздалось еще несколько взрывов, линкор получил отрицательную плавучесть, перевернулся оверкиль и затонул.

Борьба за живучесть

Моряки в течение всей катастрофы действовали согласно Уставу и выполняли обязанности так, как велело штатное расписание. В 7:20 матросы четвертого каземата, находившиеся на вахте, заметили странное шипение, исходившее из-за перегородки погреба соседней с ними носовой башни. Они сразу доложили своему непосредственному начальнику о происходящем, успели раскатать пожарные шланги и подали воду. На это ушло всего две минуты. Сменившиеся после вахты матросы в это время умывались перед отдыхом, все они были сожжены адским пламенем взрыва. Электропитание было нарушено, свет погас. Взрывы продолжались (всего их прогремело 25), детонировали снаряды 130-мм калибра. Тем временем по приказу старшего инженера-механика мичман Игнатьев пытался запустить пожарные помпы. Это ему не удалось, отважный моряк погиб. Попытка затопить погреба второй носовой башни для создания водяного барьера также оказалась безуспешной, на это просто не хватило времени. Понимая, что всем не спастись, начальники давали команду матросам уходить, а сами оставались на верную смерть, пытаясь выполнить свой долг. После подъема корабля были найдены и преданы земле останки героев…

Версия главная: несчастный случай

Людям свойственно искать разгадки всему необъяснимому. Чем таинственнее обстоятельства, тем сложнее и запутаннее обычно они трактуются. Поэтому официальная версия следственной комиссии о том, что взрыв на флагманском корабле Черноморского флота произошел по причине самовоспламенения эфирных пороховых испарений, у многих вызвала разочарование. Тем не менее, скорее всего, так и было. Снаряды долгое время вместе с картузами находились в стволах, особенно когда линкор охотился за «Габеном», и это могло спровоцировать детонацию. Но есть и еще одна версия, согласно которой загадочная гибель линкора «Императрица Мария» произошла не случайно.

Германские шпионы

В пользу «диверсионной» гипотезы также говорят некоторые обстоятельства. На корабле проводились ремонтные работы, контроль доступа был слабым, и что могло бы помешать лазутчику подложить в погреб микровзрыватель, подобный тому, что был обнаружен на итальянском дредноуте «Леонардо да Винчи» летом 1915-го? Тем более что многие люки не запирались. Еще один факт говорит на первый взгляд в пользу шпионского вредительства: в 1933 году органами НКВД была обезврежена резидентура немецкой разведки во главе с неким Верманом. По словам арестованного, он был завербован еще до революции. И интересовался достижениями военной русской электротехники, в том числе и схемами «Императрицы Марии». Внимания этому тогда чекисты не придали. Был ли Верман шпионом, неизвестно, тогда люди признавались в чем угодно.

Корабль был порезан на металлолом в 1926 году. Осталась лишь память о том, каким был линкор «Императрица Мария». Модель его есть в музее Нахимова, на родине флотоводца - в Смоленской области. Еще один искусно выполненный макет - в крупном масштабе - украшает экспозицию Николаевского Музея истории судостроения и флота.